Варианты решение проблемы. Программа реконструкции фасада нового здания Государственного Мариинского театра.
12.06.2013 г.
Продолжение. Начало см.:
Новое здание Мариинского театра - градостроительная и социальная проблема. Часть 1.
Новое здание Мариинского театра - градостроительная и социальная проблема. Часть 2.
Для театра новое здание - символ развития театральной культуры. Для подавляющего большинства горожан - новое здание Мариинки - символ надругательства над культурой.
Фасад Мариинки - 2 со стороны главного входа в здание представляет нагромождение несоразмерных разнородных масс стекла, металла, облицовки известняком, сайдинга, штукатурки. Остекленный огромный эркер выступает из угловой части, тем самым максимально заостряя угол. Эркер ни на что не опирается, повисая всей массой над входом. Перед эркером на столбах в ряд установлены в ряд острореберные балки металлического навеса, выкрашенные в цвет артиллерийских орудий, с положенными на них пластинами стекла. Эти металлические ребра дублируются на кровле, удваивая агрессию направленную в сторону исторического здания и посетителей, подходящих к зданию со сторон Театральной площади. Массив здания разделен технологическим швом, на стыке которого между мостом и эркером втиснут фрагмент, имитирующий снесенную ранее классическую постройку. Единственный смысл, который объясняет столь несуразное нагромождение различных форм заключается, судя по всему, в сознательном создании недружественного, агрессивного впечатления, четко обозначенную угрозу насилия над всяким, кто осмелится взлянуть на это здание.
Этот результат вполне предсказуем и закономерен. Абстрактное, отвлеченное строительство, ведущееся так как будто вокруг ничего нет, вошло в устойчивую привычку. Но факт состоит в том, что это строительство осуществляется в реальном пространстве, где полно домов и людей. Абстрактная идея попусту игнорирует реальное положение вещей, но не взирая ни на что, влезает в него.
И то что в пустом пространстве выглядит безобидно, в реальности начинает приобретать выраженный насильственный характер и агрессивные очертания.
Нет ничего удивительного в том, что эта абстракция превращается в конкретный строительный экстремизм.
В сложившейся ситуации существуют четыре варианта решения проблемы нового здания Мариинского театра.
Первый вариант. Оставить как есть.
Самое простое и легкое решение. Ничего не делать. Отложить проблему на "потом". Подождать, а вдруг "сарай", со временем, в глазах горожан, чудесным образом превратиться в "эйфелеву башню". Или, банально: "привыкнут ко всему". То что в настоящее время представляется многим как акт агрессии и вандализма, в будущем так казаться уже не будет. И не к такому привыкают. В настоящее время горожан можно уверить: "Да, градостроительная ошибка, такого не повториться...", или менее лукаво: "А и нет никакой ошибки. Такова современная архитектура. И все тут." Горожане со временем должны будут смириться с тем, что Санкт-Петербург это не город классической архитектуры, красивых фасадов и архитектурных ансамблей, а всего лишь еще один современный "функциональный" мегаполис, без претензий на красоту - "Город без исторических перспектив, город без лица".
Разговоры о "градостроительных ошибках", сдобренные сладостным оправданием, лукавы: "Так получилось - ничего не поделать". Виноватых нет, или виноваты сами граждане: "Допустили такое! Пеняйте сами на себя!"
Ошибки - на то и ошибки, чтобы их исправлять. Разве не этому учили в школе уважаемых господ, ссылающихся на "ошибки"? Если и речи нет об исправлении ошибки, значит она - лишь личина, под которой скрывается нечто совсем другое - от безразличия до хищного оскала.
Оставить как есть - значит зафиксировать статус-кво. Для одних, новое здание Мариинского театра - оправдание и плацдарм для дальнейшей "современной функциональной" застройки исторической части города. Для других, и их большинство, оно - позор, глубокая рана, триумф агрессии и вандализма, "монструозный сарай", появление которого они не смогут объяснить своим потомкам. Есть и третьи, которым все равно.
Второй вариант. Разрушить Новое здание Мариинского театра и восстановить исторический облик квартала, включая здание ДК Первой пятилетки.
Этот вариант предложен наиболее возмущенной частью общества, организовавшей сбор подписей Губернатору Санкт -Петербурга.
«Над нашим городом очередной раз надругались злейшим образом! Над нами, жителями Петербурга, очередной раз насмеялись! Группа мошенников, воспользовавшись бессилием народа, снеся несколько памятников архитектуры, разместила в сердце города огромный сарай, назвав это театром. Никому кроме нас, жителей Петербурга, не важен облик нашего города! В целях легкой наживы нечистоплотные чиновники сравняют Северную Венецию с землей! Не будьте равнодушны, мы обязаны сохранить город, за который кровь проливали наши деды, и в котором будут жить наши дети!», — говорится в тексте петиции, которую на дату 27.05.2013 подписали 2700 человек.
Решение, диаметрально противоположное первому, не конструктивное, но показательное. Это лишь наиболее активная часть жителей и гостей города, открыто выражающая свое негодование. Большая часть горожан, не одобряющая внешний облик здания остается пассивной, но эта пассивность угрожает вылиться в то же, что и в первом варианте - Новая Сцена Государственного Мариинского Театра - "здание не на своем месте", - рискует стать зоной отчуждения и остаться для многих символом вандализма и глубокой незаживающей раной на теле Санкт-Петербурга.
Против сноса здания, высказались многие уважаемые люди. Аргументация защитников Нового здания сводится к тому, что в Европе, мол, тоже в исторических центрах появляются современные функциональные коробки, тоже хватает уродств, "...и ничего, "Европа - хавает", а мы чем лучше?"
То что, в большинстве городов Европы гораздо более жесткие регламенты для застройки в исторических центрах, чем в Санкт-Петербурге, и что в этих же городах, так же, если не более, сильно сопротивление жителей бездумной строительной агрессии на эти исторические центры, - об этом сторона защиты "коробок из стекла и бетона" предпочитает умалчивать.
Отдельно следует упомянуть мнение директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского, дважды высказавшегося по поводу Нового здания Мариинского Театра.
"Это всем нам очень большой урок. Оно действительно многим не нравится. Оно, на мой взгляд, никакое, важно, что там внутри, посмотрим, что там внутри. Скажу также, что старое здание Мариинского театра тоже не самый большой шедевр мировой архитектуры, но дело не в этом дело в уроке. Я был членом жюри, я голосовал за проект Перро, как и все остальные. Это был очень интересный проект, который ничего не портил, который создавал что-то новое". Источник.
"Нервное беспокойство, взорвавшееся вокруг еще не законченного строительства, огорчительно напоминает тот общественный и профессиональный шум, который был поднят против красивого проекта "Перро". Именно эта волна протестов "угробила" тот проект и вынудила искать быстрое, простое и дешевое решение, которое мы теперь имеем. Общественности следует на себя оборотиться, а не призывать снова к радикальным мерам. ... Надо помнить, что это – первый проект «звёздного» иностранного архитектора, впервые за много десятков лет осуществлённый в нашем городе. Множество их было зарублено в результате активного общественного и профессионального саботажа ".Источник.
Оба заявления были сделаны еще до окончания строительства, второе из них было ответом на общественное негодование, призывавшее снести "сарай" и восстановить все, что было раньше.
Урок, с точки зрения директора Эрмитажа состоит в том, что не дали воплотить проект "звездного архитектора", идея которого состояла в возведении бесформенной стеклянной конструкции, агрессивно и демонстративно игнорировавшей все окружение, как с исторической, так и с технической стороны.
Сам Доменик Перро, в данных им интервью, в отличие от Михаила Пиотровского, причиной провала проекта видел не в том что общественность Петербурга была против, а прежде всего в традиционной бюрократической организации строительства на государственных объектах в России. Источник.
Аргументация защиты не блистала весомыми аргументами и, в какой-то мере, еще больше оскорбляла горожан. В самом деле, корректно ли упрекать общественность в том, что она загубила проект Доменика Перро, если конкурсы как первый, так и последующие был заказными, а не открытыми? И отказ от первоначального проекта был инициирован Государственным Комитетом по строительству по целому ряду объективных причин? Также некорректным выглядит перевод стрелок на другие "градостроительные ошибки", построенные с нарушениями или обходом регламентов, но являющиеся частными, а не государственными проектами, - "почему общественность не печется о них?" И уже совсем лукаво звучат утверждения, что построенное здание получилось таким ввиду ограниченного бюджета в целях экономии.
Однако очевидно, что предложение разрушить новое здание Мариинки, для постройки которого был снесен целый квартал исторической застройки - это значит действовать точно такими же методами - плодить и удваивать агрессию.
Третий вариант. Постепенно застроить исторический центр Санкт-Петербурга современными "функциональными" зданиями, среди которых Новое здание Мариинского Театра не будет выделяться, или даже будет выгодно отличаться среди них.
Этот вариант озвучила Майя Плисецкая, когда ей задали вопрос о том, вписывается ли театр в ансамбль города? - "Сейчас уже город должен вписываться, а не театр. Вокруг этого театра может быть что угодно: современное, старинное, самое главное – хорошее". Источник.
Эта точка зрения все тверже и убедительнее продвигается сторонниками строительства "современной" архитектуры в исторической части города.
Аргументация этого варианта, казалось бы, наиболее развита и убедительна по сравнению с двумя предыдущими. В самом деле, Петр Первый задумал новаторский город, на пике современных идей, отвергая "все безнадежно устаревшее". Почему бы и сейчас не провести такую же аналогию?
Здания из стекла и бетона -это современные новаторские здания по отношению к "устаревшим" фасадам прошлого. Аргумент дополняется неоспоримыми утверждениями - "мы живем не в эпоху барокко и классицизма", "нельзя же жить все время в 19 веке". Все что было построено позже по отношению к предыдущему периоду, часто воспринималось негативно.
Однако, аргументация эта легковесна и лжива до безобразия. Демагогия заключается в том, что общеизвестные исторические факты сводятся к редукции, упрощению, и подменяются лукавыми формулировками.
Стекло и бетон - объявляется автоматическим признаком современного прогрессивного строительства. Санкт-Петербург - передовой город, взявший передовые идеи строительства Европы. Следовательно Санкт-Петербург - должен стать городом из стекла и бетона.
Цинизм и уродливость формулировки сродни логике "расового превосходства". Германская раса автоматически, по признаку крови, объявляется прогрессивной, а семитская признается источником вырождения и упадка. Следовательно, только германская раса имеет право на дельнейшее существование, а семитская должна быть потеснена и в итоге уничтожена, как тормозящая передовой прогресс.
Во первых, стекло и бетон - это всего лишь материал, наряду с прочими, а не признак прогресса. Во вторых, Санкт-Петербург очень избирательно формировал свой облик, для него всегда был очень важен внешний вид, и часто - в ущерб удобству.
Санкт-Петербург - город красивых фасадов. Более того, основная идея, градостроительная концепция, с самого зарождения Санкт-Петербурга и заключается в продуманных перспективах, наполненных классическими европейскими фасадами. Город построен и 300 лет развивался по осмысленному плану, а не спонтанно, в этом - его характер и уникальность. Поэтому он органически не приемлет в строительстве анархию, бессмысленность, несимметричность и хаос.
И наоборот, даже прямые заимствования лучших классических образцов европейской архитектуры легко приживаются в нем. Подавляющее большинство зданий и ансамблей имеют прообразы, заимствования и реминисценции в классической европейской архитектуре.
Сторонники агрессивной версии застройки города, подменяя факты истории развития Санкт-Петербурга, занижая мнения горожан в решении вопроса "Каким быть Петербургу?", и обвиняя их в излишне щепетильном традиционализме, забывают о важном моменте в истории города и горожан.
Не хотелось бы, чтобы дальнейшие слова показались высокопарными. Но не стоит забывать не только дореволюционную историю, но и события советского периода.
Жители города отстояли город во время блокады, подняли и восстановили из руин его исторические архитектурные ансамбли - Ансамбль Екатерининского и Александровского дворцов в Царском Селе, Павловский дворец в Павловске, Большой Петергофский дворец в Петродворце с Нижним и Верхним парками, Гатчинский дворец, и без счету множество исторических зданий в центре города. Большая часть работ была сделана в советское время.
Казалось бы, "а чего церемонится с руинами царского наследия"? Но, нет! Масштабные работы по восстановлению и реставрации были сделаны и продолжаются до наших дней. В городе была и есть самая крупная в СССР и России реставрационная школа. В Санкт-Петербурге и поныне наибольшая в России концентрация высококлассных мастеров ремесленно-реставрационных работ.
Ленинград. Артобстрел Сентябрь 1941 г.
Блокадный Ленинград. Последствия артобстрела.
Ленинград. Блокада. Защита города аэростатами.
Блокадный Ленинград. Памятник Петру I в защитном устройстве на площади Декабристов. Ленинград, 8 августа 1941 г.
Большой Петергофский дворец со стороны Большого цветника. 1944 г.
Вид Большого Екатерининского дворца, 1944 г.
Большой дворец ансамбля Нижнего парка Петергофа, 1944 г.
Бригада столяров. Послевоенная реставрация Парадной лестницы Большого Петергофского дворца, 1985 год
Оказавшись в течении 900 дней в городе, ставшем для многих и тюрьмой, и могилой, остальные, - спасшиеся и выжившие, - отстояли, сохранили и восстановили его. Полюбили и срослись с ним плотью и кровью, передав эту генетическую любовь последующим поколениям.
Поэтому, даже современное молодое поколение горожан с генетическим упорством стремится противодействовать любым разрушающим действиям, воспринимая разрушения исторической части города, и, новое агрессивное строительство, не учитывающее историческую застройку, как вторжение врага.
Это генетическое упорство вызывает естественное недоумение у всех, кто приходит извне строить в город свои "прекрасные" "прогрессивные" башни из стекла и бетона, и кто не видит никакой необходимости учитывать историческую застройку.
Петербуржцы, как ни кто другой, должны иметь полное право участвовать в обсуждении градостроительной концепции развития любимого ими города.
Между тем, реализация этого сценария,- "Строю как хочу!",- уже осуществляется с кажущейся неизбежностью. В какой-то мере можно утверждать, что за 13 лет строительства в 21 веке город пострадал больше чем во время Великой Отечественной войны. В исторической части города то тут, то там появляются здания из стекла и бетона, демонстративно выбивающиеся из контекста, в уродливое или безликое отражение которых "обреченно" взирают их пожилые "устаревшие" соседи.
Новое строительство демонстративно и сознательно - внеконтекстно исторической застройке. Главная цель - выжать из места максимум прибыли. Любые оправдания "освежения" и "осовременивания" легковесно прикрывают эту алчную цель. Подспудно - новое здание становится ядром, - очагом дальнейшего разрушения окружающей исторической застройки. Одно здание построенное с нарушением регламента становится тут же основанием для постройки соседнего, и так далее, пока от исторического города не останется ничего.
См. цикл передач обозревателя Михаила Золотоносова:
Хроника архитектурных преступлений, часть 1.
Хроника архитектурных преступлений, часть 2.
Ускоренной реализации этого сценария препятствуют некоторые градостроительные регламенты, в особенности высотный регламент, которые впрочем часто нарушаются без каких-либо последствий. Единственной помехой, стоящей в основном на начальном этапе сноса зданий, фактически являются одни только градозащитники. Благодаря усилиям которых удалось отказаться от наиболее одиозного проекта Охта-центра, несмотря на мощную поддержку влиятельных и уважаемых известных персон.
Но вот теперь, имея перед собой показательный пример, Охта-центр активизировался с новыми силами. Утверждается, что новая "башня", возвести которую вновь планируют на остатках древнего памятника культуры, не будет выше 100 метров. Именно с этих слов начиналась история строительства первой башни, которую в последствии быстро "подрастили" до 400 метров. История повторяется заново.
Градостроительные законы устроены таким образом, что фактически только градозащитники и жители ближайших домов и могут помешать незаконному сносу зданий. Но повлиять на уже возводимое - не может практически никто. За тканным баннером с классической картинкой может быть построено все что угодно. Административные штрафы, бывшие до последнего времени микроскопическими, даже будучи в разы увеличены - проблему не решат. Так как они имеют отношение только к сносу исторических зданий, а не строительству. Любое здание может быть приведено подожжено "неустановленными лицами", или другими средствами приведено в состояние "необратимой аварийности", и - дальше можно строить все что угодно, упираясь только в максимальный высотный регламент, а порой, и обходя его.
За всю современную историю Санкт-Петербурга МВД не довело до конца ни одного уголовные дела за снос памятников. Немногочисленные дела, которые открывались с большой неохотой по статье 243 — «Повреждение или уничтожение памятников истории и культуры», очень быстро были закрыты, за недоказанностью или отсутствием состава преступления. Источник.
Известен только один случай, когда нарушение высотного регламента повлекло демонтаж конструкций в комплексе зданий вблизи от Биржи на стрелке Васильевского острова.
А внешний вид зданий, возводимых в историческом центре, реально может быть каким угодно. Строители либо игнорируют замечания контролирующих органов, либо, рано или поздно, получают разрешительные документы на проекты или уже возведенные здания любого произвольного вида.
Строительство вне контекста в исторической части города является преступной агрессией, скрывающейся за пропагандистской "шумовой завесой" обслуживающих девелоперов СМИ, при поддержке аффилированных представителей в надзорных государственных органах, и негласной поддежке отдельных лиц в первых эшелонах исполнительной власти. Оно дискредитирует и законы, которые перестают соблюдаться, и саму эту власть, выставляя ее обслугой финансового капитала, противостоящего простым горожанам.
Регент-холл. Недавно с цинизмом переименован в "Ренессанс холл", Владимирский пр. д.21. Воссоздали фасад двухэтажного уездного епархиального училища. Так теперь выглядит уездное здание 19 века.
Трехэтажный жилой дом был построен по проекту архитектора Ф. К. фон Пирвица в 1896 году. Снесен в 2005г. На месте его демонстративно вне контекста возведен 8-этажный Бизнес центр. Пр. Добролюбова, д.12.
Вблизи от Казанского собора, на месте снесенного в 2004 г. служебного корпуса Воспитательного дома демонстративно вне контекста построен Торговый центр "Vanity Opera".
Кирпично-монолитный высотный жилой комплекс "Монблан". Возведен на пересечении Финляндского и Б.Сампсониевского пр. Высота 74,5 метра. Здание необратимо искажает историко-архитектурные панорамы берегов Невы. Комплекс "Монблан", так же как и ЖК "Аврора", признаны одной из самых тяжелых градостроительных ошибок Петербурга последнего времени.
Налицо практика чудесного превращения "градостроительной ошибки" в "градостроительное кредо".
Фактически это приговор Санкт-Петербургу, предложенный финансовым капиталом, и, гласно или негласно, одобренный властью.
Есть масса примеров, - там где к городской среде сами жители относятся с с любовью, соблюдая гуманное отношение к исторической застройке, им не грозит ни агрессивное вторжение ни разруха. И наоборот, при малейшем ослаблении сопротивления, при любом созданном прецеденте, вирус разрушения активизируется, и появляется угроза постепенного планомерного уничтожения исторического облика города. Это по сути война двух миров - гуманизма и финансового капитала, у которых цели диаметрально противоположны.
Препятствовать этой строительной агрессии могут только сами горожане - реальные жители. Так как властные структуры, по естественным причинам, представляют интересы противоположной стороны - финансового капитала.
Функциональное строительство, обслуживающее финансовый капитал, и имеющее поддержку во властных структурах, не заинтересовано в гуманном отношении к историческому облику города, не заинтересовано в человеке как таковом. Его цель совершенно иная - получить максимум прибыли минимальными средствами. Оно антигуманно в принципе - переживания человека отправляются на свалку. Также нигилистично отвергается история и культура. Квадратные метры, а не человек, имеют значение.
Это по сути - строительный терроризм. Городское пространство захватывается со свирепостью окуппанта. Историческая застройка безжалостно уничтожается. Захваченное пространство забивается под завязку внеконтектстной хаотичной застройкой, которая становится новой агрессивной доминантой. Впоследствии, как вирус, эта застройка расползается по окрестностям, уничтожая и пожирая исторический город.
Применительно к Новому Зданию Мариинского театра этот сценарий предполагает постепенную замену всех старых зданий в округе, возможно включая и историческое здание первой сцены театра, как "не отвечающее современным требованиям", "по большому счету не представляющее исторической ценности" и вообще "откровенно говоря, некрасивое". Поводом может послужить грядущая реконструкция и потребность к примеру в организации подземного или надземного паркинга для нужд обеспечения обеих сцен. К тому же, если повнимательнее оглядеться, то в ближайшем окружении и сейчас можно насчитать порядочно зданий схожей концепции - Дом быта на Декабристов и, совсем рядом, здание психоневрологического диспансера в переулке Матвеева д.3.
Дом быта,ул. Декабристов, 44. Предполагаемое место под выход для станции метро "Театральная"
Пер. Матвеева, д.3
Эти здания уже длительное время являются зонами отчуждения. Возможно, если их станет больше, на их фоне - здание Новой сцены Мариинского Театра будет выглядеть гораздо привлекательнее, чем в настоящее время, и, по крайней мере, никто уже не возразит, что оно не вписывается в окружающую среду. Правда, и Санкт-Петербург станет к этому времени просто еще одним "функциональным" современным городом, наряду с прочими, без каких либо претензий на красоту. По этой версии, Санкт-Петербург - не город красивых фасадов, а город без исторических перспектив, город без лица.
Четвертый вариант. Реконструкция существующего фасада нового здания Государственного Мариинского Театра.
Этот вариант решения проблемы является наиболее конструктивным из всех перечисленных, так несет в себе возможность открытого диалога сторон, вместо взаимного непонимания, игнорирования друг друга или открытой вражды. Решение предполагает объявление открытого конкурса на проект реконструкции существующего фасада здания Новой сцены Мариинского Театра с прозрачным голосованием и общественными слушаниями. Безусловно стороны столкнутся лицом к лицу, но происходить это будет в рамках организованного диалога. Открытый конкурс продемонстрирует открытость власти к диалогу с горожанами, ее гибкость и добрую волю. А горожане почувствовав, что к их мнению прислушиваются, перестанут ощущать себя оскорбленными и не будут ассоциировать здание с символом агрессии против культуры Санкт-Петербурга, символом безликого и бескомпромиссного страшного будущего, неотвратимо ожидающего город.
Общим для всех сторон будет признание что внешний вид здания не является завершенным.
О фасаде в общем то и не думали, главный акцент был сделан на внутреннюю начинку - акустику, оборудование и прочее. Внешний вид остается технической оболочкой, которая может быть в итоге преобразована. На этот фасад все стороны могут взглянуть под одним углом.
Так же, как смотрели на фасады своих новых церквей граждане Флорентийской Республики - как на заготовку для дальнейшего преобразования. Или, иными словами, если бы Микеланджело Буонарроти увидел этот фасад - он бы воскликнул: "из этой глыбы "юрского мрамора" может получиться хороший символ города, если только над ним немного поработать".
В самом деле, маэстро Валерий Гергиев и представители театральной элиты с вдохновением говорят о будущих экспериментах внутри стен Нового Здания Мариинского театра. Почему бы не предоставить возможность на эксперимент с самими стенами?
Большим плюсом является то, что стены эти, судя по всем признакам, не являются несущими. Фактически это независимая оболочка, и более того, несколько независимых друг от друга оболочек, разделенных технологическими швами. В этом заложен большой потенциал для гуманных преобразований.
Реальным примером гармоничного преобразования является все то же ДК Первой пятилетки, стоявшее на месте Мариинского театра ранее. Фасады функционалистского здания, построенного в 1930 г., были преобразованы в 1956 г. Если учесть, что новое функционалистское здание имеет намного более независимые от капитальных конструкций стены, чем функционалистское здание 1930 г., то не существует никаких технических препятствий для гуманного преобразования этих стен. Что мешает устроить открытый конкурс на преобразование внешней оболочки 2013 г.
Город имеет право сказать свое последнее слово. А здание театра вместо символа упертого несогласия, имеет шанс стать, напротив, - символом согласия и примирения. Благодаря открытому конкурсу и общественным слушаниям. Пусть ради этого и придется провести множество жарких споров. Как это не банально, но, в подавлении мнения - созревает бунт, в умалчивании - заговор, а в споре рождается истина. Каким быть городу - "функциональным", "классическим", или другим, должны решать сами горожане.
"Театру - достойная сцена, горожанам - достойный фасад". Этот лозунг может быть благоприятным началом для того чтобы вывести ситуацию из тупика в позитивное русло.
Открытый Конкурс на реконструкцию существующего фасада нового здания Государственного Мариинского Театра.
Строго говоря, фасад Нового здания Государственного Мариинского Театра уже сейчас является этим вольным или невольным символом реального выражения градостроительной концепции Санкт-Петербурга. Вот она - такая, как она есть на данный момент. Каков фасад Государственного Театра - таким и будет Санкт-Петербург. В этом вся неотвратимая правда жизни.
Результат преобразований может показать - существуют ли альтернативы? Будет ли город развиваться в таком же функционалистском направлении, как это продемонстрировано в существующем на данный момент образце, - город без лица. Или фасад возможно преобразовать и у концепции развития города существуют и другие решения? В конце концов Санкт-Петербург имеет свою историю. Есть примеры ее перечеркивания "функционализмом" 20-30-гг XIX века, есть и возврат к классике, еще раз заметим, без капитальных разрушений - у города есть своя логика развития, и ее необходимо учитывать.
Оздоровляющим обстановку условием конкурса будет его полная открытость и безвозмездность для конкурсантов. Эскизная стадия должна быть сделана безвозмездно, на первоначальных, а возможно, и на всех этапах конкурсного отбора. Это условие сразу отсеет всех, для кого вопрос об облике города не является важным. Наградой будет признание городом и горожанами.
Задача конкурса:
Разработать эскизный проект преобразования фасадов здания Новой сцены Мариинского театра.
Условия:
Преобразование фасада не должно влиять на акустические свойства зрительного зала.
А также не должно затрагивать, или затрагивать минимально, капитальные конструкции.
Концептуально проект явно или неявно символизирует концепцию дальнейшего архитектурного развития Санкт-Петербурга.
В обязанность конкурсантов должна входить защита своих проектов перед общественностью.
Критерием оценки будет одобрение проекта большинством горожан и Градостроительным советом.
Для этого могут быть организованы программы слушаний внутри самого здания Мариинского Театра. Необходимо открытое освещение в интернете и прессе.
Система голосований может быть устроена любыми средствами доступными средствами: Раздача опросных листов на улицах и перед входом в общественные учреждения города - супермаркеты, музеи, театры, станции метро. Сбор осуществляется на выходе из этих же учреждений с фиксацией процесса на видеокамеры, и запечатыванием собранных материалов, а в последствии с публичным подсчетом. Также возможны варианты смс и интернет голосования.
Одним из этапов конкурса на завершающей стадии было бы уместно напечатать и повесить баннер во весь фасад по Крюковому каналу и ул. Декабристов каждого из двух-трех претендентов, прошедших предварительные отборы и слушания, - для наглядности и голосования прямо на месте, если в ходе предваряющих это событие слушаний явный претендент не выявится. Неделя другая разглядывания баннера в реальном масштабе на своем месте покажет - импонирует ли проект жителям города или нет. В пару-тройку воскресных дней можно перекрыть движение по улице Декабристов близ одноименного моста и прямо на месте провести общественные слушания, совмещенные с гуляниями, музыкой, танцами.
Невелика цена - напечатать баннер по сравнению с последующими строительными работами. Также невелика цена и самих строительных работ по преобразованию фасада, по сравнению с тем, что уже потрачено, если на кону стоит символ согласия граждан.
Выгоды для всех сторон.
Смена негативных тенденций на позитивные уже на этапе объявления и проведения "Открытого конкурса на реконструкцию фасада нового здания Государственного Мариинского Театра".
Беспрецедентная возможность вложить позитивный символический смысл в облик нового здания Государственного Мариинского Театра.
Конкурс на преобразование фасада нового здания Мариинского Театра выгоден всем сторонам. Правда при условии, что стороны, - горожане и властьпридержащие, - заинтересованы в диалоге, и не относятся друг к другу враждебно.
Театр.
Великий режиссер Валерий Гергиев, с самого начала этой идеи о второй сцене, в конце 90-х гг., встречал сопротивление с разны сторон, которое в нулевые годы, с началом работ только усиливалось. Много раз проект второй сцены был на грани гибели. И к чести великого маэстро, театр вторую цену, в конце концов, получил. Но остался ли Валерий Гергиев доволен своим произведением в полной мере? Может ли он быть вполне удовлетворен, если его, рожденное в муках, дитя, подавляющее большинство горожан, граждан Санкт-Петербурга, не приняли?
Горожане испытывают неподдельную боль, глядя на это здание, называя его торгово-развлекательным комплексом, "цехом", "сараем", "маразмиинкой", и прочее. Может ли творец идеи остаться довольным? Можно предположить, что в глубине души творец испытывает определенные болезненные ощущения. Которые старается сгладить оправданием, что со временем горожане привыкнут и примут здание. "Не нравилась же Эйфелева башня, а теперь она символ". Но если быть до конца честным и проницательным, то совершенно ясно, что это слабое утешение. Внешний вид здания даже в существующем виде не приживется в городе, если только последовательно и планомерно не разрушить все вокруг, и превратить Санкт-Петербург в "функциональный" город из стекла и бетона, город без лица, уничтожив в нем все остатки истории и архитектурной культуры.
Если же Валерий Гергиев согласится с тем, что внешний вид здания, возможно, остается незавершенным и, вполне может быть доработан, и, "почему бы и не провести этот финальный конкурс", предоставив возможность поэкспериментировать над незавершенным обликом театра, этой технологической оболочкой, облицованной стеклом и мрамором.
Театр покажет, что он открыт горожанам и готов на эксперименты не только внутри своих стен, но и снаружи.
Горожане по достоинству оценят этот шаг навстречу и ситуация с реально негативной изменится на позитивную уже на этапе организации и проведения конкурса. Поиск согласия безмерно достойнее, чем оправдание.
Наиболее благоприятным было бы со стороны театра инициировать демонтаж моста, что весь город воспринял бы с неподдельным облегчением и восторгом. Это будет большим, и даже беспримерно героическим, шагом навстречу горожанам со стороны театра. Признать и исправить ошибку - вот это признак подлинного величия.
Губернатор Санкт-Петербурга. Действующая городская исполнительная власть.
Если конкурс будет поддержан действующей исполнительной властью, и организован при ее содействии, Губернатор Санкт-Петербурга приобретет неслыханную и неподдельную популярность среди горожан. Горожане увидят, что городские власти открыты и реально заинтересованы в том, каким будет будущее Санкт-Петербурга.
Театр имеет шанс стать символом градостроительной концепции Санкт-Петербурга, если в итоге конкурса будет найден проект, отвечающий техническим условиям исполнения, и одобренный большинством горожан.
Уже на этапе организации и проведения конкурса, действующая исполнительная власть продемонстрирует свою открытость горожанам в важном всем градостроительном вопросе, не будет ассоциироваться с кулуарным варварством, а наоборот, приобретет подлинное уважение в глазах всего города.
Позитивный и примиряющий лозунг городской и государственной программы "Театру достойна сцена - Петербургу достойный фасад" - намного лучшая перспектива, чем "Петербург - город без лица".
Президент России. Федеральные власти.
Здание Мариинского театра - является федеральной собственностью, и решающее слово за Президентом Российской Федерации. Принятие Президентом решения о проведении "Открытого конкурса по преобразованию фасада здания Второй сцены Государственного Мариинского театра" было бы беспрецедентным событием, демонстрирующем открытость власти, ее добрую волю и реальную заинтересованность на примере содействия решению конкретного локального, но достаточно важного с точки зрения государства, вопроса.
Так с негативного и обидного символа надругательства над культурой Санкт-Петербурга, вместо того чтобы остаться характерным памятником безликой и бескомпромиссной государственной машины, здание может наполниться позитивным смыслом объединения власти и граждан.
Эти благоприятные признаки, смена негатива на позитив, могут проявится уже на этапе организации конкурса.
Так техническая оболочка, "коробка", благодаря открытому конкурсу, широким общественным обсуждениям и последующему преобразованию согласно принятому большинством граждан проекту, имеет шанс наполнится глубоким и символичным гуманистическим содержанием.
Такая возможность вложить в архитектуру смысл согласия граждан и государства представляется нечасто в истории народов. А у нового здания Государственного Мариинского Театра - эта возможность имеется. Стоит воспользоваться этим.
Финал конкурса, при стечении обстоятельств, может быть приурочен к 7 ноября - "Дню согласия и примирения", наполнив эту дату на реальном примере актуальным и конкретным содержанием.
У фасада нового здания Государственного Мариинского театра есть уникальная возможность наполнится глубоким гуманистическим смыслом и, вместо символа варварской строительной агрессии, инициированной государством, стать символом согласия и примирения, примером объединения власти и общества, результатом сотрудничества государства и общества в пострадавшем, но пока еще остающемся самым красивым городе России - Санкт-Петербурге.
Материалы по теме:
Новое здание Мариинского театра - градостроительная и социальная проблема. Часть 1.
Новое здание Мариинского театра - градостроительная и социальная проблема. Часть 2.
Проект реконструкции фасада здания ТРЦ Регент-Холл и благоустройства Владимирской площади Санкт-Петербурга.
